РОЛЬ И ПОЗИЦИЯ РОССИИ В ВОПРОСЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ АЗЕРБАЙДЖАНА. 1920-2018 г.г.

РОЛЬ И ПОЗИЦИЯ РОССИИ В ВОПРОСЕ ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ АЗЕРБАЙДЖАНА. 1920-2018 г.г.

Рафик Исмаилов, доктор наук

Оценку роли Советской России в регулировании азербайджано-армянского противостояния в период между установлением Советской власти в Азербайджане (апрель 1920г.) и Армении (ноябрь 1920г.) в современной азербайджанской историографии, на наш взгляд, трудно назвать до конца объективной. В наиболее содержательных работах азербайджанских историков, посвященных исследованию сложных вопросов становления азербайджанской советской государственности, на первый план выдвигаются претензии по отношению к российской внешней политике тех лет.

Эти претензии сводятся к обвинениям в потворствовании территориальным претензиям Армении, откровенно проявляемым симпатиям к Армении. Все это и привело к серьезным политическим уступкам Азербайджана. А в конечном итоге - заложило основы современного карабахского кризиса. Многие из наблюдений авторов по этому поводу заслуживают внимания и соответствуют истине. Но во всех случаях имеет место попытка модернизации исторического прошлого, его восприятие вне конкретных условий исследуемого периода, вне учета стратегических интересов, специфики интересов и поведенческого настроя основного фигуранта, в данном случае большевистской России. 

28 апреля 1920 года отряды XI Красной Армии осуществили оккупацию Азербайджана. Но при этом было заявлено о сохранении независимости страны. Речь, естественно, шла о формальном суверенитете. Но Азербайджан сохранял за собой многие из атрибутов независимого государства. Более того, правительство Советского Азербайджана всячески старалось продемонстрировать свою значимость. Сразу после большевистской победы в Азербайджане укрепление политических позиций было тесно связано с демонстрацией твердого намерения новой власти отстаивать национальные интересы. При этом демонстрация эта должна  была  выглядеть более убедительно по сравнению с позицией прежней власти.

Принципиальное значение в начале большевистского правления в Азербайджане имел вопрос о принадлежности Нагорного Карабаха и Нахчывана. Воспользовавшись изменившейся ситуацией, ликвидацией институтов государственной власти АДР, прежде всего армии, Армения вновь предъявила свои претензии на азербайджанские территории. Армянские вооруженные силы вторглись в Зангезур, в Карабах, в северо–западные районы Азербайджана.

30 апреля 1920 года была опубликована нота протеста народного комиссара иностранных дел Азербайджана М.Д. Гусейнова, которую он направил главе министерства иностранных дел Армении, в которой говорилось: «Рабоче-крестьянское правительство Азербайджанской Социалистической республики в лице Революционного Комитета требует:

1. Очистить от ваших войск территории Карабаха и Зангезура.
2. Отойти к своим границам.
3. Прекратить межнациональную рознь.

В противном случае Революционный Комитет Азербайджанской Социалистической Советской Республики будет считать себя в состоянии войны с правительством Армянской республики». (1,л.14)

Столь грозное заявление азербайджанского руководства свидетельствовало о категорическом намерении защищать границы своего государства. Но тут же последовала нота Министерства иностранных дел Армении, в которой армянская сторона отвергала наличие своих вооруженных сил на территории Азербайджана, а присутствие их в Карабахе и Зангезуре объясняла принадлежностью данных территорий  Армении (2,л.4).

Вряд ли Азербайджан мог самостоятельно решиться на объявление войны кому бы то ни было, в том числе Армении. Части национальной армии Азербайджана стали составными частями Красной  Армии и лишились права действовать самостоятельно. Лишение Азербайджана возможности собственными силами обеспечивать территориальную целостность республики и использовать собственные вооруженные силы для  урегулирования территориальных споров с другими странами явилось важнейшим показателем утраты Азербайджаном национальной независимости. Отныне Азербайджан потерял  возможность самостоятельного решения вопросов собственной безопасности и территориальной целостности.

Азербайджану оставалось уповать лишь на использование регулярных частей Красной Армии. И если азербайджанский нарком не сразу это осознал, то в Армении все происходящее оценили должным образом. Армения сохраняла свою независимость. И в те времена руководство Армении стимулировало сепаратизм армянского населения Нагорного Карабаха. Вслед за ответной нотой МИД Армении последовала телеграмма на имя Орджоникидзе так называемых «представителей» карабахского землячества Пирумова и Ерзинкяна.

В нем говорилось: «30 апреля правительство Азербайджанской Советской Республики предъявило ультиматум, из которого можно заключить, что две провинции исключительно населенные армянами – Зангезур и Карабах должны быть включены в состав Азербайджанской республики. Между тем население этих районов   на своих крестьянских съездах категорически отказывались войти в состав Азербайджана. Для отстаивания своего самоуправления трудовое крестьянство Зангезура и Карабаха боролось с оружием в руках против турецких империалистов, Антанты и Азербайджанского правительства Мусавата… Весть о революции в Баку вызвала ликование среди крестьян и рабочих Зангезура и Карабаха, на этот раз вполне уверенных, что Советская Россия - единственная власть, гарантирующая от всяческого насилия, откуда бы оно не исходило. Однако ультиматум Азербайджанской республики невольно вызвал чувство тревоги и дал противникам Советской власти новую возможность убеждать крестьян, что Советская власть готовится к агрессивным действиям против крестьян. В интересах как престижа Советской власти в Закавказье, так и блага трудового крестьянства Карабаха мы просим вас и правительство отныне свободного Азербайджана не вводить войсковые части в Нагорный  Карабах» (3, л. 1).

Телеграмма  Пирумова и Ерзинкяна удивительно напоминает стиль обращений «трудящихся» Карабаха в последующие годы, в том числе в период современного армяно-азербайджанского противостояния. Те же выступления от имени трудящихся масс, те же заверения в преданности прогрессивным идеалам, те же выражения веры в особую, благородную миссию России. На деле же -  первые признаки зарождения современного кризиса, связанного с прежней  агрессивностью России на Южном Кавказе.  

Отреагировал на это противостояние и Владимир Ленин, реплика которого в большей степени касалась заявления азербайджанской стороны. Была она выражена в краткой формуле: «Лучше отложить». И решили  отложить. Заместитель наркома иностранных дел Азербайджана М.Д. Гусейнов предложил армянской стороне «для избежания кровопролития трудящихся …для разрешения всех спорных вопросов вступить в переговоры,  для чего прислать своих уполномоченных представителей в г. Баку не позднее 15 мая сего года». (3,л.55)

Но армяне начать переговоры не пожелали. В телеграмме министра иностранных дел Армении Амо Огаджаняна в адрес дипломатического представителя АДР в Армении Теймур хана Макинского сообщалось, что в связи со сменой власти в Азербайджане представительство Азербайджана в Армении упраздняется. По существу, эта акция явилась вопиющим нарушением дипломатического этикета. Армянское правительство тем самым заявило, что отныне не признает существование самостоятельного азербайджанского государства. Между тем, решение об упразднении представительства своего государства вправе было принять лишь само государство. Пусть даже такого, независимость которого отныне и приобретала формальный характер.

Напротив, представительство Армении продолжало функционировать в Азербайджане вплоть до установления Советской власти в Армении. Очевидно, что дипломатическое представительство Армении могло действовать в Азербайджане лишь с согласия органов власти, согласовывающих свои действия с соответствующими органами в России. Одним словом, проблема закрепления и установления твердых границ Азербайджана оказывалась отложенной. А без нее весьма спорная проблема суверенитета Азербайджанской Социалистической Республики приобретала смутные очертания.

Значительная часть нерешенных вопросов касалась границ между Арменией и Азербайджаном. Главным источником проблем являлись нескончаемые, неутихающие территориальные претензии Армении по отношению к Азербайджану. Они касались Нагорной части Карабаха,  Зангезура, Нахчывана, Шарур–Даралагеза, территорий нагорной части Газаха, вокруг озера Геокча (Севана). Претензии армянской стороны выражались в непрекращающихся военных акциях армянской армии против азербайджанского, теперь уже советского, социалистического государственного образования.

Благодаря  неопределенному отношению Советской России к пограничным спорам между Азербайджаном и Арменией набеги армянских регулярных и партизанских формирований на территорию, находящуюся, казалось бы, под контролем частей Красной Армии (как российской, так и бывшей национальной), приобретали регулярный характер.  Неудачи, связанные с восстаниями в Гяндже, Закаталах и Карабахе, и связанный с ними разгром основных сил бывшей национальной армии в значительной степени развязали руки армянским агрессорам. Для политических и военных руководителей Советской России долгое время вопрос о принадлежности тех или иных частей Азербайджану или Армении рассматривался как временное явление на пути окончательного утверждения там и здесь пролетарской революции.

Однако в современной азербайджанской историографии постоянно присутствует мысль, что российская внешеполитическая направленность была связана с желанием «подыграть» армянским интересам. В этой связи И. Нифталиев приводит отрывок из письма Чичерина Ленину  29 июня 1920 года, в котором говорилось, что большая часть Карабаха, Зангезура, Шаруро-Даралагезского уезда, Нахчывана, Ордубада и Джульфы «находится  фактически в руках Армянской республики и речи быть не может о посылке азербайджанских аскеров против армян для отнятия у последних тех областей, на которые Азербайджану вздумалось заявить претензии». (4, с.37)

Безусловно, информация Чичерина, с точки зрения достоверности, не соответствовала действительности. Армения не контролировала большую часть названных территорий. Объяснить причину такой недостоверности информации сложно. Скорее всего, сказывалась неаккуратность при составлении письма. При этом Чичерину очень уж хотелось обосновать идею об особой миссии Армении в будущей внешней политике Советской России. Но объяснить поведение Чичерина влиянием на него его заместителя - армянина Карахана – это выглядело бы слишком упрощенным. (5, с.362)

Да, действительно,  Лев Карахан (Караханян) был армянской национальности. В большевистскую партию он вступил в 1917 году в составе группы так называемых «межрайонцев», которую возглавлял Троцкий. Сталин крайне отрицательно относился к самой возможности поручить Карахану курирование Восточной политики Советской России. Именно в связи с его армянским происхождением. В одном из писем Чичерину в 1919 году он писал: «Наличие Карахана в Наркоминделе, армянина по национальности, единственного «восточного человека», призванного для внешнего мира представлять народы Востока, - режет слух и нарушает гармонию в нашей восточной политике, ослабляет силу и эффект нашей политики в глазах народов Востока и прежде всего мусульман». (6, 204, л.3-5)

Эта выдержка из письма Сталина приводится в обоснование особой проармянской позиции Карахана. И выглядит как проявление дальнозоркости Сталина. С этим очень трудно согласиться. Ведь тот же Сталин на много позже согласился на совершенно нелогичный шаг: назначение в 1936 году Карахана на должность полномочного представителя СССР в Турецкой Республике. Правда через год Карахана отозвали и расстреляли. Тем не менее, назначение Карахана послом в Турцию никак не стыкуется с мнением Сталина о том, что армянин никак не может быть проводником восточной политики Советской России. Видимо, особое мнение Сталина в отношении способностей Карахана было связано, прежде всего, с близостью того с Троцким. А изначальная неприязнь Сталина к Троцкому, как и ко всем, кто был с ним когда-либо связан, общеизвестна.

В целом «арменизация» внешней политики России в 1920 году в связи с персонализацией проблемы вряд ли может служить убедительным мотивом. Карахан был все же большевиком. И на тот момент, безусловно, был сторонником мировой революции. Как и все армянские коммунисты, он рассматривал советизацию Азербайджана как промежуточный этап на пути к мировой революции. Конечно, в душе каждого армянского коммуниста жила надежда, что после Азербайджана Советская власть придет и в Армению. Но до тех пор они рассматривали Азербайджан, как очередной плацдарм расширяющейся мировой революции, и, в целом, выступали за территориальное расширение этого плацдарма. Ничем другим нельзя объяснить, что до поры до времени армянские коммунисты, в своем большинстве, активно поддерживали борьбу Азербайджана за сохранение в его составе Карабаха, Зангезура и Нахчывана. Только этим можно объяснить, что в телеграмме, направленной группой кавказских коммунистов 18 июня 1920 года в адрес Чичерина, наряду с подписями Н. Нариманова, присутствуют подписи члена ЦК Азербайджанской Компартии Анастаса Микояна и члена ЦК Компартии Армении Нуриджаняна.

В телеграмме, в частности,  говорилось: «Что же касается якобы спорных Зангезура и Карабаха, уже вошедших в состав Советского Азербайджана, категорически заявляем, что эти места бесспорные и впредь должны находиться в пределах Азербайджана. Джульфинский и Нахчыванский районы сплошь заселены мусульманами, больше года оторвавшиеся и силами местного населения оборонявшиеся против дашнакского правительства. Как в видах военных, так же и в целях непосредственной связи с Турцией, они должны быть заняты нашими войсками и присоединены к Азербайджану». (7, с.35)

Лишь к середине июля 1920 года российские большевики стали рассматривать вопросы территориальной принадлежности тех или иных частей двух сопредельных государств как относительно устойчивую часть будущего единого государства. Так, 19 июня 1920 года Орджоникидзе из Владикавказа послал наркому иностранных дел России телеграмму, в которой говорилось: «В Карабахе и Зангезуре провозглашена Советская власть, и вышеупомянутые территории считают себя частью Азербайджанской Советской республики. Нахичевань уже несколько месяцев в руках повстанцев мусульман. Относительно Шаруро – Даралагезского уезда у меня сведений нет. Азербайджан без Карабаха и Зангезура обойтись ни в коем случае не может». (8, с.140)

Таким образом, большевистский наместник на Кавказе полагал, что ряд вопросов территориальной принадлежности районов, породивших конфликтную ситуацию в отношениях Азербайджана и Армении, должны быть решены в пользу Азербайджана. И лишь в отдельных случаях (Шарур – Даралагез) могут иметь место колебания в вопросах принадлежности территории.  

Таким образом, вряд ли есть основания позицию российской власти по отношению к конфликту между Азербайджаном и Арменией сразу после советизации Азербайджана увязывать с воздействием армянских коммунистов. Позиция Советской России на тот момент была связана с последующими планами. А планы эти вовсе не предусматривали советизацию Армении, во всяком случае, в ближайшей перспективе.  Наиболее конкретно об этих планах Чичерин высказался в письме Нариманову в июле 1920 года. Он писал, что ситуация вынуждает идти на компромиссы с дашнакским правительством. «Это необходимо уже по тому одному, - подчеркивал Чичерин, - что единственная настоящая связь с Турцией может быть только через Эривань и поэтому нам необходимо установление договорных отношений с Арменией, не говоря уже о том, что в случае успеха Кемаля в Турции может произойти изменение ориентации, устранение демократических элементов старой бюрократией и милитаристами и возобновление попыток отхватить в пользу Турции значительную часть Кавказа». Он добавлял: «Нам необходимо наладить отношения и с Арменией, ибо может случиться, что если Турция повернет против нас, Армения, даже дашнакская, будет форпостом в борьбе против наступления турок. С такой возможностью следует считаться». (9, с.255)

Аргументацию Чичерина вряд ли можно назвать логичной. Уже хотя бы потому, что успехи движения Мустафы Кемаля он напрямую связывал с победой консервативных элементов и реваншистских сил в Турции. Он явно переоценивал возможности Турции в приобретении новых территорий на Кавказе, недооценивал антитурецкую направленность внешнеполитических акций стран Антанты. Иначе говоря, Чичерин явно находился под влиянием прежних, устаревших представлений традиционной русской дипломатии о целях и возможностях турецкой внешней политики. Именно поэтому он отводил Армении роль буфера в последующем, как ему казалось, неминуемом противостоянии России и Турции. Отсюда и использование по отношению к Армении понятия «форпост» - термина, который будет использован по отношению к этой стране одним из руководителей  России много десятилетий спустя в иных условиях и по другому поводу. Но смысл останется прежним.

Как бы то ни было, тогдашний глава внешнеполитического ведомства России явно тяготел к  учету территориальных претензий Армении по отношению к Азербайджану. В большинстве случаев Чичерин видел виновником возникавших конфликтов азербайджанскую сторону. Так, 22 июня 1920 года в письме в Политбюро он писал: «Недисциплинированность бакинских товарищей и возникающие противоречия между их действиями и установкой ЦК политической линиии заставляют принять меры к их обузданию. В то время, как ЦК постановил вести линию компромисса с буржуазными правительствами Грузии и Армении…бакинские товарищи своими действиями срывают компромиссы, отвергают требуемое ЦК соглашение с Арменией, способствуют восстаниям, настаивают на присоединении к Азербайджану тех спорных территорий, которые постановлено занять нашими силами, и присоединение которых к Азербайджану сделает совершенно невозможным соглашение с Арменией». (10, л.10)  

Сам Г.Чичерин в спорах по территориальным вопросам между Арменией и Азербайджаном, в лучшем случае, соглашался на занятие «спорных территорий» частями Красной Армии. В разговоре с Орджоникидзе  26 июня он говорил: «Настаивайте категорически, чтобы спорные местности между Арменией и Азербайджаном занимались российскими частями, а не азербайджанскими». (11, с.115-116)

Чувствуя настроения наркома, 27 июня Н.Нариманов обратился за поддержкой к В.Ленину. Совершенно неожиданно последовало мнение Чичерина о сути трений между двумя соседними республиками. Чичерин сообщал: «Карабах есть исконно армянская местность, но после избиения армян в долинах поселились татары, а в горах остались армяне. ...Нариманов идет дальше, он против нашей политики компромисса. ...Наша роль объективного третьего. Наступает момент для советизации Грузии и Армении, тогда это все будет изжито». (12, л.1-2)

Еще 25 мая 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) принимает решение вести переговоры с Арменией с учетом признания ее довоенных границ. (13, с.495) Начались армяно-российские переговоры. Орджоникидзе совершенно справедливо полагал, что армяно–российские переговоры целесообразно вести при участии азербайджанского представителя, считая, что в любом случае эти переговоры затрагивают территориальные интересы азербайджанской стороны. 16 июля 1920 г. в телеграмме Ленину, Сталину и Чичерину писал: «Считаю абсолютно необходимым подождать с миром с Арменией до приезда представителя Азербайджана, выезжающего сегодня согласно приглашению Чичерина». (14, л.1)

Переговоры велись, и сразу же выявилась склонность российской стороны согласиться с требованиями армянской стороны по вопросу о передаче им Карабаха, Зангезура и Нахчывана. При этом азербайджанская сторона на переговоры приглашена не была. Территориальная целостность Азербайджанской ССР была поставлена под сомнение. Это серьезно встревожило как политическое руководство республики, так и Кавказское Краевое управление РКП(б). Мотивы недовольства такими действиями высшего Российского руководства у Азербайджана и Общекавказских коммунистов были разными.

Глава Кавказского Краевого Комитета большевистской партии Серго Орджоникидзе по поводу ведущихся переговоров в Москве в записке Сталину и Чичерину писал: «…мое глубокое убеждение, что для укрепления Советской власти в Азербайджане и сохранения за нами Баку нужно присоединить Нагорный Карабах. Он всегда являлся Азербайджанской  и Зангезурской. [так в оригинале] Другое решение этого вопроса сделает шатким наше положение в Азербайджане,  и ничего не выиграет и Армения… Разрешите довести до вашего сведения, что такое отношение к Азербайджану сильно компрометирует нас в глазах широких масс Азербайджана и создает в высшей степени благоприятную почву для работы наших противников». (7, с.33) Категорически по этому вопросу высказалось и руководство Компартии Азербайджана. 15 июля 1920 года Политбюро ЦК АКП(б) приняло постановление, в котором говорилось «Карабах и Зангезур должны быть присоединены к Азербайджану». (4, с.45)

Серьезные возражения по поводу ведущихся в Москве российско-армянских переговоров и, в особенности, в связи с содержанием этих переговоров, сомнения некоторых высших партийных иерархов относительно целесообразности уступок Армении затормозили переговоры, а затем привели к их приостановке. Однако по инициативе российской стороны в конце июля переговоры были продолжены. Назначение в Армению специального представителя РСФСР Бориса Леграна, обладавшего широкими полномочиями, ускорило процесс заключения соглашения между двумя сторонами. 10 августа между РСФСР  и Арменией было подписано предварительное мирное соглашение. В рамках этого соглашения был решен ряд спорных вопросов, которые, по сути, подлежали обсуждению при участии, как минимум - в присутствии представителей Азербайджана. Армянской стороной было легализовано присутствие российской армии в областях Карабах, Зангезур и Нахчыван. При этом вопрос о правах Азербайджана на эти территории хотя не оспаривался, но и не ставился. Железная дорога Шахтахты-Джульфа передавалась под контроль Армении.

Причины договора РСФСР с Арменией 10 августа 1920 года до сих пор не получили в историографии должной оценки. Почему Армения, обуреваемая амбициями и высокомерием, не признавая Азербайджан независимым государством, чувствуя уступчивость российской стороны, согласилась отложить вопрос о территориальных приобретениях за счет Азербайджана? 

После заключения соглашения представители российской власти чувствовали себя весьма уверенно. Накануне подписания соглашения Орджоникидзе сообщал в Центр: «Район Нахчывана занят нашими войсками. Легран сегодня подпишет соглашение с Арменией о прекращении военных действий. По этому соглашению Армянское правительство выражает свое согласие на занятие нашими войсками уже занятого нами района». (14, л.10)

Легран же с воодушевлением информировал Орджоникидзе: «Сегодня я дал согласие представителям Армянского правительства на прекращение военных действий на следующих условиях: Армянское правительство отводит свои войска за пределы Зангезура и Нахчивани до Шахтахты …Армянское правительство дает официальное согласие на занятие нашими войсками Нахичевани, Зангезура, Енгяляурского тракта и района Базар чая до указанного тракта. На этих условиях мы принимаем обязательства немедленного прекращения военных действий и отвода наших частей из района Иджеванского уезда на границу Казахского уезда… Наши войска продолжают движение на Нахичевань». (15, л.12)

Понять российскую сторону было несложно: удалось выйти на непосредственный контакт с турецкими войсками, узаконить свое пребывание на значительной территории,  примыкающей к Армении. Орджоникидзе чуть позже достаточно самодовольно телеграфировал Леграну: «Турки по сообщению Чичерина настаивают на занятии Шахтахты, так как в противном случае дорога, проходящая через последний пункт, отрезается. Придется по ошибке занять Шахтахты». (16, л.1)

В отличие от российской стороны азербайджанские руководители были весьма встревожены поведением России. Не без основания они полагали, что российско-армянский договор приведет к отторжению в пользу Армении части территории Азербайджана. (4, с.49) Видимо, ни российские, ни азербайджанские деятели в силу неинформированности или недостаточной информированности не знали полностью мотивы, которыми руководствовалось армянское руководство, заключая соглашение с Россией.

Между тем, 10 августа 1920 года, в тот же день, когда было заключено российско-армянское соглашение, был заключен Севрский договор, сводившийся к расчленению Османской империи, а по сути, к попыткам ликвидации Турецкой государственности. Согласно условиям Севрского договора предполагалось значительное приращение территории Армении за счет Турции. Поскольку гарантами соблюдения условий Севрского договора выступали ведущие участники Антанты, в Армении были уверены в реализации мечты националистов о создании «Великой Армении». Вполне вероятно, что Россия, озабоченная неблагоприятно складывающейся ситуацией в войне с Польшей, не предусмотрела всех последствий соглашения Армении по этому поводу со странами Антанты.

В сентябре 1920 года Армения начала вести активные боевые действия против революционного правительства Турции, возглавляемого Мустафой Кемалем, иными словами, против тех сил, которые отказывались признавать условия Севрского договора. Сложившаяся ситуация на армяно-турецком фронте вначале «вдохновила» проармянские элементы в Азербайджане, в частности в Нагорном Карабахе. Уполномоченный от народного комиссариата внутренних дел Азербайджана Сеймур Атаев докладывал в конце октября своему руководству о состоянии дел в Шушинском и Тертерском уездах: «В районах сидят определенные представители Армении, которые работают совершенно открыто. Такие видные агенты Армении, как 'Тархан', 'Теван' с вооруженными людьми ведут открытую агитацию в армянских селах и зачастую в ревкомах. …Партия Дашнакцутюн работает по отторжению Карабаха более энергично, чем партия АКП по внедрению коммунистической идеологии. В Тертере находится караульный батальон, состоящий из армян в количестве 200 человек, сила, по заявлению назначенного из центра т. Абглита, начальника политотдела и военкома, весьма контрреволюционная. Нет гарантии, что подобный батальон в одну ночь не перережет всех ответственных работников. …При ревизии ревкома и продкома установлено, что деньги в большом количестве - чеки Эриванского банка Араратской республики, продукты в не меньшем количестве беззастенчиво, бесконтрольно отправлялись только в армянские села, тогда  как разрушенная мусульманская часть совершенно ничем не удовлетворялась. …Сама контрреволюция живет именно в армянской массе, где национализм и грубый шовинизм имеет прочные гнезда». (17, л.35-38)

Однако, вопреки надеждам армянских стратегов война с Турцией сразу же выявила тщетность надежд на победу агрессора. Армянские войска сразу же обнаружили свою полную небоеспособность и стали терпеть поражение. Тем не менее, руководители внешней политики России вновь попытались использовать Армению в качестве пресловутого «форпоста». Только этим можно объяснить подписание 28 октября в Ереване мирного договора между РСФСР и Арменией. Этот договор, на деле не имел какого-то значения, поскольку Армения войну проигрывала, а Чичерин заключением договора тщетно стремился обосновать верность прежней политики в отношении Армении. Бессмысленность политики Чичерина выражалась хотя бы в том, что, согласно договору, Армения, хотя и отказывалась от Карабаха, но приобретала Зангезур и Нахчыван. (18, с.728)

Это понимали тогда многие. И неслучайно на совместном заседании Политбюро Азербайджанской Компартии совместно с Кавказским бюро ЦК РКП(б) 4 ноября 1920 года, на котором присутствовали Сталин, Орджоникидзе, Легран и другие, было принято решение по поводу последнего российско-армянского договора, в котором, в частности, говорилось: «Предложенный пункт о передаче Армении Нахчывана и Зангезура невыгодно ни в политическом, ни в стратегическом отношениях и может быть проведено лишь в крайнем случае». (4, с.55-56) Уже скоро стало ясно, что заключенный 28 октября 1920 года российско-армянский договор лишен смысла.           

Как только стало очевидным поражение армянских вооруженных сил, Советские войска проявили активность. Россия вынуждена была отказаться от планов создания из Армении «форпоста», взяв курс на ее присоединение к своему государству. Власть дашнакского правительства дала трещину. Постепенно власть в Армении перешла в руки большевиков в лице Революционного Комитета Советской Армении. 29 ноября Ревком Армении выступил с декларацией о провозглашении в Армении Советской Социалистической Республики. В декларации говорилось, что Ревком Армении твердо верит, что «с установлением Советской власти раз и навсегда устраняются спорные вопросы, стоившие так много крови рабочим и крестьянам обеих стран». (19,с.433)

Столь патетический документ, фактически, признавал наличие спорных моментов во взаимоотношениях Армении и Азербайджана. И, конечно же, суть этого признания сводилась к праву армян претендовать на ряд территорий, находящихся в составе Азербайджана. Армянские коммунисты явно давали понять, что, в отличие от дашнаков, способны удовлетворить территориальные аппетиты армянских националистов, хотя бы в отношении Азербайджана. А азербайджанские коммунисты, опасаясь угрозы обвинения в забвении идеалов мировой революции, поспешили выразить свое согласие на передачу Армении части своей территории.

30 ноября 1920 года объединенное заседание Политбюро и Оргбюро ЦК Компартии Азербайджана, «вдохновленное» поступательным продвижением мировой революции в армянском направлении, выносит решение о передаче Зангезура и Нахчывана Армении. Нагорной же части Карабаха предоставляется право самоопределиться. (17, л.52) Глава Азербайджанского правительства Нариман Нариманов 1 декабря 1920 года, выступая на торжественном заседании Бакинского Совета, провозгласил согласие на указанные территориальные уступки. (20, л.224-225) В этой связи Орджоникидзе телеграфировал популярному российскому деятелю А. Назаретяну, армянину по происхождению: «Сегодня в Баку было торжественное заседание Совета, на котором Нариманов прочел декларацию Азербайджанского правительства с указанием, что нет больше границ между Советской Арменией и Азербайджаном, и что отныне Зангезур и Нахичевань являются неотъемлемыми частями Советской Армении. Армянам Нагорного Карабаха предоставляется право самоопределиться». (21, л.1)

Очень интересную оценку заявлению Н.Нариманова дал российский историк Ю. Жуков. Он пишет: «Журналист по призванию, врач по профессии, Нариманов всегда был далек от большой политики, не знал и не понимал её. Более двадцати лет вращаясь в кругу тех, кто отстаивал право азербайджанцев на свою культуру, на свой язык, он не мог не воспринять от них желания видеть свою родину не только свободной и счастливой, но и великой. Органически впитал все то, что незаметно и слишком часто приводило к национализму. Но Нариманов был и большевиком. И потому он свято верил, что советская власть непременно должна сделать Россию и Азербайджан союзниками во всем, в том числе – и при разрешении территориальных споров. Верил и в то, что лишь рабоче-крестьянская власть в Эривани навеки устранит вечный армяно-азербайджанский антагонизм, приведет к миру два народа. Но все же никак не мог смириться с реально существующими обстоятельствами и пойти на вынуждаемый ими компромисс. Пусть и временный». (22, с.458)

Решение руководства Азербайджана, изъявившего желание преподнести ряд территорий в качестве дара Армении, до сих пор служит для армянских идеологов и пропагандистов прецедентом для выдвижения своих доводов в пользу якобы обоснованных территориальных претензий. Армянская сторона уже в те годы спешила с решением территориального вопроса в свою пользу. Между тем, декларативные заявления отдельных представителей, как Азербайджана, так и Армении не могли рассматриваться как итоговые решения, в качестве обоснования территориальных претензий. Вскоре жизнь подтвердила ошибочность скороспелых, не до конца продуманных заявлений. Тем не менее, и сегодня эти документы периодически используются авторами армянских претензий на азербайджанские земли.

Однако и в дни армянской эйфории по поводу якобы изложенного согласия азербайджанской стороны на передачу части своей территории соседям и бурного восторга Армении по поводу расширения своей территории, на самом деле вопрос решен не был, и армянская сторона поторопилась выдать желаемое за действительное. Между тем, уже тогда главным препятствием для решения вопроса явилась турецкая сторона, одержавшая победу в военном противостоянии с Арменией, и по праву представлявшая свои претензии по поводу условий мирного соглашения.

8 декабря 1920 года Г.Чичерин сообщал Г.Орджоникидзе: «Легран телеграфирует, что турки не хотят заключать договор с Армянской коммунистической партией и говорят, что все решится в переговорах с Россией в Москве при минимальном участии армянских коммунистов. Это сообщение Мдивани не означает ли лишить авторитета армянского правительства». (23, л.10-11) В ответ в тот же день Г.Орджоникидзе телеграфирует Г.Чичерину: «Речь идет не о заключении мира, а о пересмотре мирного договора, заключенного Хатисовым. Турки очень мало доверяют армянским коммунистам, тем более что в правительстве имеются такие лица, как Дро, на которого турки прямо указывают как на своего врага. Дро нам сейчас полезен, а турки все равно будут говорить о недоверии, если даже снимем Дро. Истинное намерение турок, по-моему, поделить с нами Армению. Дискредитированием Советского правительства они заниматься не будут. Войны с Советским правительством они не будут вести…».

По словам Карабекира, «турецкий народ совершенно ничего не поймет, если сейчас пойдет на уступки армянскому правительству. В Москве же решающее слово будет принадлежать Советскому правительству. Карабекир просит снять запрет погрузки орудий, а Мдивани настаивает на этом. Я со своей стороны поддерживаю и предлагаю отправить мелкими партиями. По словам Мдивани, турки сильно раздражены проявляемым с нашей стороны недоверием. Я думаю снять запрет, а Мдивани предложить добиться очищения Александрополя. Кемалистов не стоит отпугивать. Положение Леграна понятно. Он слишком много обещал старому Армянскому правительству». (23, л.13-14)

Совершенно очевидно, что советское правительство, вмешиваясь в турецко-армянский военный конфликт, вовсе не намерено было его углублять, рассчитывая за счет уступок турецкой стороне добиться согласия на присоединение Армении к Советской России и ее советизацию. Таким образом, оккупация Армении войсками Советской России, по сути, постепенно становилась составной частью оккупации Азербайджана, как,  впрочем, и всего Южного Кавказа.

Очень скоро вопрос о заключении договора между Советской Россией, Турцией и республиками Южного Кавказа перешел в плоскость реального воплощения в жизнь. При этом турецкая сторона проявляла настойчивость, российская сторона была склонна проявлять уступчивость,  Азербайджан и Армения склонны были пассивно созерцать события, а их представители предпочитали молчаливо следовать указанным Россией ориентирам.

В середине декабря 1920 года Чичерин сообщает Орджоникидзе: «Желательно создание Азербайджанского представительства в Турции, ибо сами мусульмане лучше сумеют влиять умиротворяющим образом». Видимо, учреждение азербайджанского дипломатического представительства в Турции, при отсутствии армянского, рассматривалось в Москве как серьезная уступка туркам. Но зато Чичерин, в ответ на предложение турецкой стороны, категорически высказался против  ведения переговоров в Баку. Советская Россия, очевидно, опасалась, что, воспользовавшись «родными стенами», руководство Азербайджана может добиться на переговорах  определенных преимуществ. В этой связи Чичерин предлагал провести предварительные переговоры по вопросам союзного договора между Россией и Турцией, не указывая специально армяно-турецких отношений.

Странно выглядела аргументация того, почему переговоры необходимо проводить в Москве, а не в Баку: «…По существу договора можно говорить только в Москве, где имеются все сведения об отношениях с Англией. …Считаем неудобным устроить конференцию в Баку. Очень важен непосредственный контакт здесь в Москве. Ильич также стоит за Москву». В конечном итоге Орджоникидзе выразил согласие на проведение конференции в Москве. Спустя некоторое время выразила согласие и турецкая сторона.  Вначале Чичерин предлагал проведение конференции в Москве без участия Азербайджана, но с участием Армении. Чичерин писал Орджоникидзе в письме, предназначенном Карабекиру: «Советское правительство, получив предложение Турецкого правительства о конференции в Москве с участием Армении, Турции и России для разрешения территориальных вопросов между Арменией и Турцией с радостью братского сожительства между народами Кавказа выражает свое согласие». Но добиться участия Армении и неучастия Азербайджана в работе Московской конференции Российской стороне, в силу активного противодействия Турции, не удалось. (23, л.1-2,5-6,18-19) И Армения, и Азербайджан приглашения на участие в работе конференции не получили.

Накануне московских российско-турецких переговоров турецкая делегация прибыла в Баку. О том, какое важное значение советская сторона придавала этим переговорам, говорит та помпезность, с какой была обставлена бакинская фаза контактов политических деятелей двух стран. 29 января 1921 года ведущие государственные руководители Азербайджана Н.Нариманов, А.Г.Караев, Д.Буниятзаде, Б.Шахтахтинский и другие, а также закавказские руководители Г.Орджоникидзе, Ш.Элиава встречали турецкую делегацию.  Н.Нариманов и Г.Орджоникидзе имели специальную встречу с членами турецкой делегации. Для гостей состоялся концерт Восточной музыки. Затем был организован торжественный ужин. Хозяева всячески стремились подчеркнуть, что гости находятся в  независимой, восточной, мусульманской республике. Пребывание турецкой делегации в Баку продолжалось до 6 февраля.  (24,л. 5-6)

В феврале-марте 1921 года в Москве проходили советско-турецкие переговоры. Одно из центральных мест на этих переговорах занимал вопрос об установлении границ между Азербайджаном и Арменией с условием официального согласия на установление границ между этими двумя «суверенными» государствами со стороны России и Турции. Вопрос о границах между двумя закавказскими сторонами рассматривался без их, безусловно, заинтересованного участия. Это говорит о том, что как азербайджанская, так и армянская стороны сами себя суверенными государствами не чувствовали, всецело передоверив соответствующие полномочия  российской стороне. В то же время, очевидно, что вопрос о спорных территориях этих республик был одним из главных на переговорах.

По существу, речь шла об утверждении  новой границы между Россией и Турцией, предусматривающей, помимо границ между двумя договаривающимися сторонами,  установление административных границ между двумя их составляющими. Договаривающиеся стороны   отказались от какой-бы то ни было дипломатической щепетильности и не стали приглашать на конференцию Азербайджан и Армению. И это не случайно. В присутствии двух последних сложно было прийти к какому-то компромиссу, тем более в сжатые сроки. Между тем, жизнь диктовала необходимость договориться, причем в крайние сроки. Необходимость прийти к соглашению была важна для обеих сторон. Но при всем этом, для России заключение соглашения с Турцией имело, быть может, более жизненно важное значение, чем для Турции заключение соглашения с Россией.  

Наконец, 16 марта 1921 года между Советской Россией и Турцией в Москве был подписан договор, согласно которому были установлены границы между двумя государствами. В частности Нахчыван объявлялся составной частью Азербайджанской республики. Рахман Мустафа-заде в своей книге по этому поводу пишет: «Важнейшим вопросом первого заседания политической комиссии стал вопрос о Нахичевани, который, по существу, был вопросом о границах Азербайджанской ССР. Здесь дискуссия сразу пошла в направлении, заданном турецкой делегацией. Она заявила, что в силу самого факта призыва населением Нахичевани турецких войск для защиты от нападения вооруженных формирований дашнакской Армении, Нахичевань состоит под покровительством Турции. В связи с этим она заявила, что готова уступить это покровительство Азербайджану лишь при условии получения от Баку обязательства 'не переуступать этого покровительства третьему государству'. Российская сторона в целом легко согласилась с идеей принадлежности Нахичевани Азербайджану, несколько видоизменив формулировку. Теперь она звучала как вопрос об автономии Нахичевани под покровительством Азербайджана». (9, с.309)

Уступка Турции в данном вопросе состояла в том, что она, понимая неизбежность вхождения Азербайджана в состав единого Российского государства, предпочитала видеть Нахичевань в его составе, но, ни в коем случае, не в составе Армении. Россия же, которая, несомненно, симпатизируя Армении в территориальном споре, получая гарантии сохранения за собой Нахичеван, не желая раздражать турок, легко соглашалась на включение края в состав Азербайджана. В этом плане нельзя не согласиться с Р.Мустафазаде, который следующим образом объяснял «уступчивость» российской стороны: «Известно, с какой легкостью под лозунгом 'пролетарской солидарности и революционного единения трудящихся Азербайджана и Армении' в этот период в Москве и под ее давлением в Баку принимались решения о присоединении азербайджанских территорий к Советской Армении. В этом плане зафиксированная в Договоре формулировка 'обезопасила' Нахичевань от ее возможной переуступки Армении руками самих бакинских коммунистов в порыве их «революционного братания» с Арменией». (9, с.310)

У тех, кто скрупулезно изучал материалы Московской конференции, может сложиться впечатление, что тема Нагорного Карабаха была обойдена участниками обсуждения. Но это не так. Тема эта присутствовала на всем протяжении конференции. Российская сторона, как ей казалось, пойдя на уступку Турции по Нахчыванскому(?) вопросу, видимо, полагала, что в нагорно-карабахском вопросе у нее есть шанс добиться уступчивости  в пользу Армении. Только этим можно объяснить, что нагорно-карабахская проблема так и не стала специальным предметом обсуждения. Видимо, Россия именно в этом вопросе, как впрочем и по ряду других вопросов, натолкнулась на упорное сопротивление Турции.

Тем не менее, споры между Арменией и Азербайджаном именно по территориальным вопросам не утихали. Ситуация начала накаляться после постановления Кавбюро ЦК РКП(б) от 3 июня 1921 года относительно ликвидации зангезурской группировки Нжде и поручения правительству Советской Армении указать в своей декларации о принадлежности ей Нагорного Карабаха. (25, л.76-77) В конце июня 1921 года Реввоенсовет Кавказского фронта, с целью окончательного уничтожения военных частей Нжде принял решение начать в четырех направлениях наступление на Зангезур. В сообщении штаба Кавказского фронта, переданного 16 июля 1921 года, говорилось о полном освобождении Зангезура. (26, с.290) Этим событием завершился процесс оккупации и присоединения западного или верхнего Зангезура к Армении.

Здесь надо обратить внимание на такой факт, что, если по решению Политбюро и Оргбюро ЦК АКП(б) от 30 ноября и декларации Баксовета от 1 декабря 1920 г весь Зангезурский уезд подлежал передаче Советской Армении, то в июле 1921 года к ней была присоединена лишь западная часть уезда, где, в основном, и проживали армяне, т.е. уезд  был разделен по этническому признаку. Потеря части Зангезура фактически отделила Нахчыван по суше от остального Азербайджана и ещё более актуализировала вопрос о закреплении его особого статуса под покровительством Азербайджана.

27 июня 1921 года проблема Нагорного Карабаха обсуждалась на заседании Политбюро и Оргбюро ЦК Компартии Азербайджана. Обсуждалась версия армянского коммуниста А. Бекзадяна, который предлагал разделить Нагорный Карабах на две части: армянскую и мусульманскую. Информируя одного из руководителей Азербайджана М.Д. Гусейнова о принятых решениях, другой довольно известный азербайджанский коммунист А. Ширвани сообщал: «В целом вопрос о Нагорном Карабахе в постановке тов. Бекзадяна Политбюро и Оргбюро считает неприемлемым, ввиду безусловного экономического тяготения Нагорного Карабаха к Азербайджану. …Единственным разрешением вопроса может быть широкое вовлечение армянских и мусульманских широких масс в дело советского строительства, как это явствует из декларации тов. Нариманова …Тов. Нариманов просил передать, что вопрос должен быть решен только в этой плоскости, иначе Совнарком слагает с себя ответственность, ибо если Советская Армения этим актом желает произвести известное впечатление на дашнаков и беспартийную массу Армении, то не надо забывать то обстоятельство, что тем самым мы в Азербайджане  восстанавливаем такие же антисоветские группы, как дашнаки». (27, л.86)

Находившийся в это время в Тифлисе М.Д. Гусейнов, передал комиссии во главе с С.М. Кировым, которая занималась территориальным размежеванием республик Закавказья, слова Нариманова о возможности самоопределения Нагорного Карабаха, пытаясь придать этим словам несколько иной смысл, чем им был придан ранее слишком ретивыми сторонниками сепаратистского их истолкования. Беспокойство Нариманова, что текст его  заявления  на заседании Баксовета 1 декабря 1920 года по поводу судьбы Нагорного Карабаха был произвольно истолкован, не было лишено оснований. Едва коммунисты пришли к власти в Армении, как их представитель – А. Мравян был назначен уполномоченным в Нагорный Карабах (28, с.139). И это явилось вопиющим нарушением суверенных прав Азербайджана со стороны Армении.

Надо признать, что декабрьская декларация 1920 г. Нариманова служила определенным основанием для действий армянской стороны. Но декларация Нариманова не могла рассматриваться в качестве официального документа, регулирующего межгосударственные отношения. И назначение Мравяна в качестве чиновника от Армянского правительства в регион Нагорного Карабаха, находившегося  под юрисдикцией Азербайджанской ССР, являлось откровенной провокационной вылазкой соседнего государства. Но, несомненно, что столь дерзкие действия не могли стать результатом самодеятельности Армянского правительства.

Московские эмиссары на Кавказе направляли и стимулировали действия армянской стороны. Именно в их адрес, т.е. Г. Орджоникидзе и С. Кирову,  27 июня 1921 года направил свою телеграмму Н.Нариманов. В ней говорилось: «В виду многих веских политических соображений, связанных с наличностью фронта Карабаха, и ввиду того, что вопрос о Нагорном Карабахе решен только ревкомом Армении, а в Совнаркоме Азербайджана он еще не рассматривался и не рассматривается, а потому Азсовнарком единогласно находит появление тов. Мравяна в качестве чрезвычайного уполномоченного Армении в Нагорном Карабахе громадной политической и тактической ошибкой. Исходя из этого Азсовнарком просит немедленно отозвать тов. Мравяна». (29, л.1)

Армения, буквально через пару месяцев после подписания Московского договора между Советской Россией и Турцией, заручившись заверениями России в поддержке, вновь вернулась к вопросу о судьбе Нагорного Карабаха. В июне 1921 года, без всякого согласования вопроса с Азербайджаном, правительство Армении приняло решение о присоединении Нагорного Карабаха к Армении. (30) Принятие такого решения было не случайным. Руководители Армении, как впрочем и руководители Азербайджана, были уже извещены, что в июне будет проведен пленум Кавбюро, на котором будет обсуждаться вопрос о территориальной принадлежности Нагорного Карабаха. Предчувствуя неблагоприятный для себя исход решения по этому вопросу, руководство Азербайджана предпринимает отчаянные шаги, направленные на блокирование усилий армянской стороны. (31, с.220)

Но развернувшиеся события свидетельствовали о, казалось бы, неблагоприятном для Азербайджана финале. Наконец, 4 июля 1921 года на пленуме Кавбюро ЦК РКП(б) был обсужден вопрос о Нагорном Карабахе. Неожиданно на голосование был поставлен вопрос со следующей формулировкой: «Нагорный Карабах включить в состав ССР Армении, плебисцит провести только в Нагорном Карабахе». (32, л.118) В голосовании  приняли участие 8 членов Кавбюро. В работе пленума принял участие и представитель Центра. Им был Сталин, который в голосовании не участвовал.

За передачу Нагорного Карабаха Армении проголосовали Г. Орджоникидзе, С. Киров, А. Мясников, Ю. Фигатнер. М. Орахелашвили в момент голосования отсутствовал. Назаретян же голосовал за резолюцию, предусматривающую проведение плебисцита только в Нагорном Карабахе. За оставление Нагорного Карабаха в составе Азербайджана голосовали лишь Н. Нариманов и тогдашний председатель Ревкома Грузии Ф. Махарадзе. Одним словом, Нариманов оказался в меньшинстве, и казалось, вопрос о Нагорном Карабахе решился в пользу Армении.

Что же стало причиной принятия такого решения? Позиция А. Мясникова и, отчасти, А. Назаретяна не требует особых разъяснений. Но позиция Орджоникидзе, на протяжении ряда лет не перестававшего заявлять, что Нагорный Карабах является составной, органической частью Азербайджана, и С. Кирова, который уже был назначен секретарем ЦК АКП(б), вызывает удивление. Исследователь истории внешней политики Азербайджана тех лет Джамиль Гасанлы, на основе тщательного анализа документальных материалов пришел к выводу, что позиции Орджоникидзе, Кирова, да, впрочем, и других участников голосования, выступивших за передачу Нагорного Карабаха Армении, были продиктованы указаниями «сверху», определялись, прежде всего, позицией Народного Комиссариата иностранных дел, в частности позицией главы этого ведомства Георгия Чичерина и его заместителя Льва Карахана. (31, с.229)

С этим трудно не согласиться. Прежде всего, потому, что это решение в корне не соответствовало основным задачам и целям тогдашней внешней политики Советской России. Россия находилась в стадии активного поиска союзников на Востоке. Самым реальным союзником могло стать правительство М. Кемаля, для которого Азербайджанская республика представлялась самым близким партнером в среде всех прочих советских республик, чего нельзя было сказать об Армении. Компенсация территориальных потерь Армении за счет Азербайджана рассматривалась Турцией, как неоправданная утрата. И это могло сказаться на российско-турецких отношениях. Это хорошо понимал и Сталин, но недопонимали чиновники Наркомата иностранных дел, многие из которых с большой симпатией относились к Армении.

Сказывалось конфессиональное родство России и Армении, этническая близость между некоторыми сотрудниками НКИД, партийного и советского аппаратов России и Армении. Как бы то ни было, уже 4 июля 1921 года, по предложению Нариманова, повестка дня Пленума была дополнена еще одним пунктом. Речь шла о передаче  вопроса о Нагорном Карабахе на рассмотрение ЦК РКП(б). Характерно, что это предложение было принято единогласно. Не означает ли это, что уже 4 июля произошел обмен мнениями между участниками пленума и Сталиным, в результате которого была осознана скороспелость принятого решения, и посему вынесение решения было перенесено на 5 июля? А тогда уже было единогласно принято устраивающее азербайджанскую сторону решение.

Сегодня, быть может, можно утверждать, что решения Кавказского Краевого бюро РКП(б) вряд ли могут считаться вполне легитимными. Но в те времена они не могли быть оспариваемыми. Действовали иные правила, иные законы. И не случайно армянские коммунисты, подчиняясь партийной дисциплине, склонили головы перед партийным решением. Поэтому, уже 19 июля 1921 года Президиум ЦИК Азербайджанской ССР с гордостью констатировал: «Нагорный Карабах остается неотъемлемой частью Советского Азербайджана с правом внутреннего самоуправления в пределах советской конституции с областным исполкомом во главе». (33, л.122) Так завершилась в те годы попытка лишить Азербайджан прав на владение своей естественной, органической частью. И тем самым был внесен определенный вклад, если не в укрепление независимого государства, то в сохранение ограниченных автономных прав всего Азербайджана.

Подписанный в сентябре Карсский договор подвел международно-правовую базу по вопросу принадлежности Нахчывана и, как итог, территориальной целостности Азербайджана – темы, активно будируемой армянской стороной с 1918 по 1921 годы. Конечно, решение проблемы территориальной целостности Азербайджана тогда вовсе не означало достижения суверенитета республики. Суверенитет был утрачен с потерей независимости в апреле 1920 года. Тем не менее, в 1920-1921 гг. в жарких спорах, при огромной, быть может - решающей поддержке Турции, удалось определиться с основным территориальным массивом, который и составил территориальное ядро, пусть советского,  формально независимого, но все же, государственного образования.

С распадом СССР в конце 1991г.  и образованием СНГ перед Россией встал вопрос о месте стран содружества в системе внешнеполитических приоритетов, об определении целей России на этом  внешнеполитическом направлении. На протяжении почти 30 лет ответы на поставленные распадом СССР вопросы давались разные. Российская политика в отношении СНГ прошла за эти годы несколько этапов.

Вцелом, принятые за указанный период ниже указанные документы, излагают основы доктрины российской политики в отношении СНГ:

1. Основные положения концепции внешней политики РФ - апрель 1993 г.
2. Стратегический курс России с государствами - участниками СНГ - сентябрь 1995 г.
3. Концепция Национальной безопасности РФ - январь 2000 г. (34, 98 с.)
4. Концепция внешней политики РФ - ноябрь 2016 г. (35)

Указанные документы подтверждают приоритетный характер отношений России со странами СНГ и ставят своей целью достижение максимально возможной степени интеграции бывших союзных республик во всех областях их жизнедеятельности, укрепление России в качестве ведущей силы формирования межгосударственных политических и экономических отношений на территории постсоюзного пространства.

Однако к концу 90-х России пришлось признать неизбежность геополитического плюрализма на пространстве бывшего СССР. Независимо от желательности более тесной интеграции в СНГ, Россия не располагает ресурсами, необходимыми для сохранения целостности (монолитности) пространства бывшего СССР. (34, с. 111). Именно этот фактор является основной причиной заинтересованности России в сохранении конфликтных зон на пространстве СНГ, т.к. существующий статус-кво ставит в зависимость от нее конфликтующие стороны и сдерживает их стремление к евроатлантической интеграции. 

При этом  Россия исходит из того, что потребность в интеграции на постсоветском пространстве рано или поздно возникнет у большинства бывших республик СССР. (36). Таким образом, как и в начале ХХ века, Россия рассматривает постсоветское пространство как часть своих жизненно важных интересов и стремится к его объединению вокруг создаваемого ею нового Евразийского политико-экономического союза.     

Реализация Азербайджанской Республикой "Контракта века", выход из Организации Договора о Коллективной Безопасности (ОДКБ) в 1999 г., а также союзнические отношения с Турцией ясно очертили вектор ее внешнеполитической направленности. В Статье 4.1.2. принятой 23 мая 2007 г. Концепции национальной безопасности Азербайджанской Республики говорится, что Азербайджанская Республика преследует стратегическую цель интеграции в европейские и евро-атлантические политические, экономические структуры, структуры безопасности и иные структуры. (37). Наряду с этим, Азербайджан, в отличие от Армении, являющейся членом ОДКБ, и Грузии, открыто заявляющей о стремлении к членству в НАТО, на деле продолжает придерживаться прежней сбалансированной внешнеполитической линии.

Эта политика отражает следующие реалии:

1. Азербайджан продолжает сотрудничество с НАТО в рамках различных программ, в то же время развивает стратегическое сотрудничество с Россией и сохраняет благоприятные отношения с Ираном. Это, во многом, способствует сохранению стабильной внутриполитической и экономической ситуации в республике и удерживает Россию и Иран от враждебных по отношению к Азербайджану действий;
2. В Азербайджане по-прежнему отсутствуют военные базы иностранных государств, и его внешняя политика в наименьшей степени зависима от других стран;
3. Слабая интеграция в западное сообщество не способствует усилению демократических институтов и реформированию политической системы. Это, в свою очередь, замедляет развитие государства;
4. Несмотря на многочисленные заявления официальных лиц по поводу переговорного процесса в рамках урегулирования армяно-азербайджанского конфликта, реального прогресса в данном направлении не видно.

Россия  активно  выступает   за   политико-дипломатическое урегулирование  конфликтов   на   постсоветском   пространстве, в частности - способствует  в  рамках  существующего   многостороннего переговорного  механизма  всеобъемлющему  решению   приднестровской проблемы   на   основе   уважения   суверенитета,   территориальной целостности  и  нейтрального   статуса   Республики   Молдова   при определении   особого   статуса    Приднестровья,    урегулированию нагорно-карабахского  конфликта   во   взаимодействии   с   другими государствами -  сопредседателями  Минской  группы  Организации  по безопасности  и  сотрудничеству  в  Европе  (ОБСЕ)  и   на   основе принципов, изложенных в совместных заявлениях Президента Российской Федерации,  Президента  Соединенных  Штатов  Америки  и  Президента Французской Республики, сделанных в 2009 - 2013 годах. (35).

Главной целью позиции Российской Федерации является недопущение решения армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта силами извне. Российская сторона настаивает, что главная ответственность в урегулировании конфликта лежит на Азербайджане и Армении. А Российская Федерация готова выступить гарантом заключенной договоренности и процесса урегулирования конфликта. Российская сторона выступает за сохранение исторически сложившегося геополитического баланса сил в регионе. Решение конфликта не должно, по ее мнению, привести к превращению региона в арену международного политического и военного соперничества. (38, с. 60).

Данная позиция, наряду с категорическими заявлениями российских властей о недопустимости силового разрешения конфликта, на деле служит сохранению существующей ситуации. При этом, если одна сторона конфликта - Азербайджан, занимает во внешней политике Российской Федерации роль стратегического партнера, то Армения является для России союзником. Подписание 20 августа 2010 г. протокола о продлении сроков действия договора о российской военной базе в Армении до 2044 года, нерешенность Карабахского конфликта, отсутствие у Армении дипломатических отношений с Турцией и Азербайджаном, политическая изоляция Ирана ставят Армению в полную зависимость от России на долгие годы. Как и в 20-х гг. прошлого века, так и сейчас Россия рассматривает Армению как свой надежный форпост на южных границах.   

Противостояние между Россией и странами Запада и Азербайджана с ЕС сблизили позиции Москвы и Баку по внешней политике. В 2015 году политика многовекторности Азербайджана, заключающаяся в стремлении не попадать в чрезмерную зависимость от кого-либо, но и не портить отношений, испытала серьезные изменения. Сближение с западом сменилось более тесными общими интересами с Россией. В Баку выражают надежду на то, что Азербайджанская Республика может выдвинуться на роль стратегического союзника Российской Федерации.

С Россией, как и прежде, связываются большие надежды не только на экономическое и стратегическое сотрудничество, но и посредничество в урегулировании армяно-азербайджанского, нагорно-карабахского конфликта. А оздоровление и развитие азербайджано-российских отношений, в целом, создает благоприятную и прочную основу решения вопроса безопасности двустороннего сотрудничества, краеугольным камнем которого является затянувшийся армяно-азербайджанский, нагорно-карабахский конфликт.

На фоне кризиса российско-турецких отношений в последние месяцы 2015 года в конце декабря состоялась встреча президентов Азербайджана и Армении Ильхама Алиева и Сержа Саргсяна. И вновь Анкара заявила о поддержке позиции Баку. Премьер-министр Ахмет Давутоглу заявил в начале декабря в Баку о том, что «Турция всегда с Азербайджаном», тем самым указав, что Турция никогда не позволит навязывания Азербайджану невыгодного мира. Таким образом, как и в период подписания российско-турецких соглашений в 1921 г., Турция продолжает служить главным сдерживающим фактором на пути навязывания Азербайджану невыгодного с точки зрения национальных интересов страны соглашения по урегулированию нагорно-карабахского конфликта.

Список использованной литературы

1. Государственный Архив Азербайджанской Республики (ГААР): Ф.28, оп.1, д.99

2. ГААР: Ф.28, оп.1, д.70.

3. Российский Государственный Архив Социально-политической Истории (РГАСПИ). Ф.85, оп. 13, д. 85

4. И. Нифталиев. Азербайджанская ССР в экспансионистских планах армян. Баку, 2010, 289 с.

5. Köçərli T.K. Qarabağ: Qarabağ tarixinin saxtalaşdırılması əleyhinə. Baki, Elm, 2002, 472 с.

6. РГАСПИ: Ф.558, оп.11, д.824.

7. К истории образования Нагорно-Карабахской Автономной Области Азербайджанской ССР 1918-1925. Документы и материалы. Баку, Азернешр, 1989, 334 с.

8. Имранлы К. Создание Армянского государства на Кавказе. Истоки и последствия. М.: ЛАДОМИР, 2005, 256 с.

9. Р. Мустафа-заде. Две республики. Азербайджано-российские отношения в 1918-1922гг. М, МИК, 2006, 356 с.

10. РГАСПИ: Ф. 5, оп. 2, д. 314.

11. Геноцид армян: ответственность Турции и обязательства мирового сообщества. Документы и комментарий/Ред. и сост. профессор Ю.Г.Барсегов. В 2 т. Т. 2, ч. 1. М.: Гардарики, 2003, 912 с.

12. РГАСПИ: Ф.5, оп.1, д. 14516.

13. Победа Советской власти в Закавказье. Тбилиси, Мацниереба, 1971, 682 с.

14. РГАСПИ: Ф.85, оп.14, д.5.

15. РГАСПИ, ф. 85, оп.14, д. 9.

16. РГАСПИ, ф. 85, оп.14, д.10.

17. Архив Политических Документов Управления Делами Президента Азербайджанской Республики (АПДУДПАР): Ф.1, оп. 1, д. 81.

18. Документы внешней политики СССР. Т. II, М., ПОЛИТИЗДАТ, 1958, 803 с.

19. Великая Октябрьская Социалистическая Революция и установление Советской власти в Армении (сборник документов), Ереван: Айпетрат, 1957, 682 с.

20. АПДУДПАР: Ф.276, оп.3, д.87.

21. РГАСПИ: Ф.85, оп.14, д.37.

22. Жуков Ю.Н. Первое  поражение Сталина 1917-1922  годы  от Российской империи- к СССР М.: Аква-Терм, 2011, 672 с.

23. РГАСПИ: Ф.85, оп.14, д.49.

24. РГАСПИ: Ф.85, оп. Турция, д. 27.

25. РГАСПИ: Ф.64, оп.1, д. 1.

26. Мусайев И.М. Азярбайъанын Нахчыван вя Зянэязур бюлэяляриндя сийаси вязиййят вя хариъи дювлятлярин сийасяти (1917-1921-ъи илляр). Бакы: Бакы Дювлят Университети, 1996, 423 с.

27. РГАСПИ: Ф.64, оп.1, д. 31.

28. Гулиев Дж.Б. К истории образования второй республики  Азербайджана. Баку: Элм, 1997, 163 с.

29. РГАСПИ: Ф. 85, оп.13, д. 98.

30. Газета «Коммунист», 1921, 12 июня

31. Гасанлы Дж.П. История дипломатии Азербайджанской Республики: в 3 т. Т. II: Внешняя политика Азербайджана в годы советской власти (1920–1939). М.: ФЛИНТА: Наука, 2013, 720 с.

32. РГАСПИ: Ф.64, оп.1, д. 1.

33. РГАСПИ: Ф.64, оп.1, д.90.

34. Внешняя политика Российской Федерации, 1992-1999. М., РОССПЭН, 2000, 326 с.

35. http://kremlin.ru/acts/bank/41451/page/4

36.https://www.mid.ru/web/guest/foreign_policy/news/-asset_publisher/cKNonkJE02Bw/content/id/378188

37. http://www.e-qanun.az/framework/13373

38. С.И.Чернявский. Возможные пути урегулирования нагорно-карабахского конфликта в пост-Майендорфский период// От Майендорфа до Астаны: принципиальные аспекты армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта / Под ред. Г. М. Алексеева (доктор исторических наук, профессор МГУ им. М. В. Ломоносова). М.: 2010, 550 с.